Россия вне себя

Фёдор Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Научный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

В 2015 году политика положила на обе лопатки экономику, а внешняя политика одержала решающую победу над внутренней. Стремительный разгром связей с Турцией после сбитого бомбардировщика продемонстрировал приоритеты сегодняшнего российского государства: национальный престиж важнее меркантильных расчетов. Сюрпризом это не стало, просто явлено было с ошеломляющей прямотой и откровенностью.

Поиск того, что скрепит общество и государство, укажет направление развития, не раз становился темой публичных дискуссий после СССР. Очередной всплеск случился в 2012 году, когда Владимир Путин вернулся в президенты на фоне неожиданных трещин в общественном здании. Столичные протесты, объединившие представителей буржуазии с отдельными группами ярко выраженных идейных предпочтений (националисты, левые), показали, что назрел спрос на осмысление.

Шутейная модернизация в годы президентства Дмитрия Медведева оставила странное послевкусие, резко оборвавшись, но стала логичным завершением периода относительно беспечного потребления 2000-х. А та эпоха когда-то пришла на смену времени национальной депрессии 90-х и борьбы за выживание как на государственном, так для большинства граждан и на личном уровне. Ну и девяностые с их судьбоносностью и трагизмом обрубили незадавшуюся горбачевскую перестройку, так и не дав доспорить о путях и судьбах Отечества.

Из сегодняшнего дня вторая половина 80-х представляется эфемерным и заведомо обреченным интермеццо русской истории. Но выброс интеллектуальной энергии, накопившейся за десятилетия навязанного единомыслия, открыл тогда возможность для рефлексии, реанимировал палитру взглядов, глубоко замороженных советской системой. Власть, от которой, собственно, и исходила инициатива широкой дискуссии, быстро отстала и потеряла нить. Однако в калейдоскопической неразберихе последних лет империи билась живая мысль, пытавшаяся с разных позиций осмыслить фундаментальные вопросы государства, общества, международный контекст, сформулировать задачи на будущее.

Обвал СССР прервал процесс. Отчасти он выродился в фарс, когда карикатурным демократам противостояли ряженые патриоты, а вместо закосневших партократов пришли резвые и ни в чем не сомневающиеся технократы. Отчасти масштаб событий просто раздавил интеллектуалов, кто-то замолчал, опустив руки, кто-то засучив рукава бросился разгребать завалы, руководствуясь не большими идеями, а необходимостью что-то сделать здесь и сейчас.

И без честного разговора о сущности страны, где все это происходит, движения вперед не случится.